Не зная еще, что к чему, Грофилд спустился с борта самолета на солнцепек и зашагал в здание аэровокзала. Это был международный аэропорт “Исла Верда” в столице Пуэрто-Рико, Сан-Хуане, городе, где солнечные лучи и морской ветерок врывались в здания, почти не имевшие капитальных стен.

Он взял свой чемодан и спустился по лестнице к бюро проката автомобилей.

— Для меня заказана машина, — заявил он клерку с задиристо торчащими усами. — Моя фамилия Уилкокс. Назваться этим именем ему велели в письме. Клерк торжествующе наставил на Грофилда указательный палец.

— Да, сэр! Мы вас ждали. — Он был вне себя от радости. Суетливо отступив на шаг, он взял ключи и положил их на стойку. — Все уже улажено, сэр. Документы вы найдете в “бардачке”.

— Благодарю вас.

— И мне велено передать вам вот это.

Еще один конверт. Грофилд взял его, снова поблагодарил клерка и вышел на стоянку, чтобы найти машину с номером, обозначенным на ключах.

Это оказался голубой “форд” с двухдверным кузовом. Счетчик показывал три тысячи двести миль с небольшим хвостиком, а на бамперах уже появилась ржавчина. Наверняка из-за морского воздуха.

Грофилд бросил только что полученный конверт на пассажирское сиденье и первым делом проверил “бардачок”, но наше там лишь карту острова, изданную фирмой “Тексако”, и квитанцию, подтверждающую, что он управляет этой машиной на законном основании.

Он вскрыл конверт и обнаружил внутри лишь сложенный вдвое листок бумаги, на котором были отпечатаны указания: “26, 3 до Лойзы, 185 за Тома-де-Агва, первый поворот за столбом 954, через 0, 4 мили-направо”.

Что ж, весьма кратко. Грофилд развернул карту и увидел, что Лойза находится в восемнадцати километрах к западу от его нынешнего местонахождения. Пораскинув мозгами, он перевел километры в мили и получил одиннадцать с гаком. Тома-де-Агва находилась в трех километрах к югу от Лойзы, это чуть меньше трех миль, но что значит “за”? И сколько до того первого поворота налево после столбика 964, который и сам находился за Тома-де-Агва?

Наверное, никак не больше мили. Значит, всего миль четырнадцать максимум. Но до чего? До места или до следующей записки?

Узнать это можно было только одним способом. Грофилд завел мотор, выехал задним ходом со стоянки и покатил вверх по пандусу.

Дороги к аэропорту были ровными и широкими, вдоль них тянулись зеленые лужайки. Движение было весьма оживленное. Главным образом — старые дребезжащие легковушки; изредка попадались ветхие грузовики. Грофилд рассчитывал оставить их позади, свернув налево с главной дороги на Сан-Хуан, но многие машины тоже сворачивали в ту сторону, а когда четырехрядное шоссе сузилось вдвое, Грофилд словно попал в бесконечную едва ползущую автоколонку. Дорога изобиловала поворотами как будто ее прокладывая любитель водных лыж, и когда впереди открывался мало-мальски прямой участок, и какой-нибудь “мерседес” успевал обогнать идущую впереди машину, Грофилду и его “форду” оставалось лишь молча горевать по этому поводу.

Через милю-другую экзотическая зелень подступавших к дороге джунглей приелась и потускнела, а редкие хижины бедняков, мимо которых он проезжал, выглядели точно так же, как любые бедняцкие лачуги в тропиках. “Форд” не был оснащен радиоприемником, и Грофилду оставалось только убеждать себя, что все происходящее — не розыгрыш. Кто же хохмы ради станет оплачивать авиабилет от Браунсвилла, штат Техас, до техасского же Хьюстона, а оттуда — до Сан-Хуана, столицы Пуэрто-Рико? Нет, определению за всем этим что-то кроется, кто-то где-то чего-то от него хочет, и этот кто-то наверняка настроен очень серьезно.

Два дня назад Грофилд еще был в Матаморосе, Мексика, напротив Браунсвилла, на противоположном берегу Рис-Гранде. Он сидел в зеленом полумраке гостиничного номера, многословно прощаясь со славной молодой дамочкой по имени Элли, когда вдруг в дверь постучали, и появился смуглый нервный человечек, напрочь лишенный подбородка. Он держал в руке конверт с посланием от генерала Позоса, диктатора одной банановой республики. Но так уж вышло, что незадолго до того Грофилд совершенно случайно спас ему жизнь, и теперь генерал просил об одолжении. Короткая записка была нацарапана чернилами:

“Возможно, Вы сумеете помочь одному моему знакомому. Дело прибыльное”.

Вместе с запиской в конверте лежали авиабилеты и инструкция: явиться в бюро проката машин в Сан-Хуане и назваться Уилкоксом.

Он не сразу принял это предложение. Во-первых, он ехал домой, к жене, долготерпеливой девушке, которую не видел уже очень долго. Во-вторых, ему надо было таскать за собой целый чемодан денег — плоды предыдущей весьма удачной экспедиции. В-третьих, у него уже было две профессии, лицедей и вор, ни одна из которых вроде бы не востребовалась в этой записке, а по совместительству ему работать не очень-то и хотелось.

Но что же им нужно? Кто этот “знакомый” генерала Позоса? Откуда тут взяться прибыли? И чего от него ждут? Рассыльный без подбородка ничего этого не знал. Так он Грофилду и сказал.

— Если ты переживаешь из-за денег, — произнесла, наконец, Элли, пока он мерил шагами комнату, впадая то в безразличие, то в любопытство, — то я могу отвезти их твоей жене.

— Хо-хо-хо, — изрек Грофилд. — Боюсь, она этого не поймет.

— На самом деле ты боишься, что она все поймет.

— Толкуй, как хочешь.

— Я надену эластичные чулки, — вызвалась Элли. Грофилд перестал расхаживать и посмотрел на нее.

— Что ты сделаешь? Зачем?

— Тогда она проникнется жалостью ко мне.

Ему нечего было противопоставить такой логике. Поэтому деньги Грофилда поехали с Элли к его жене, а сам Грофилд — на “форде” в какое-то местечко “за” Тома-де-Агва.

Шоссе 185 не было отмечено указателем. Увидев дорогу, отходившую налево, к Сан-Исидро, Грофилд понял, что проскочил. Чертыхнувшись по-английски, он развернулся так резко, что завизжали тормоза, возвратился к дороге, которая была ему нужна, свернул налево, разорвав бесконечный поток идущего на восток транспорта, и оказался на узкой пустынной дороге, слева и справа от которой стояли закопченные лачуги. На дворах перед ними виднелись разваливающиеся автомобили. Тома-де-Агва оказался жалкой дырой, где можно было разве что купить пива. Грофилд объехал одного иди двух пьяниц, выехал из городка, отыскал левый поворот и очутился на дороге, которая сразу же бесславно превратилась в проселок, из двухрядной сделалась однорядной и пошла в гору. Листва становилась все больше и больше похожей на растительность джунглей — густой, влажной, темно-зеленой.